История памятника В.И. Ленину в Петрозаводске

В начале юбилейного для Республики Карелия года обратимся к выдающемуся политическому деятелю прошлого века, которому она, в первую очередь, обязана обретением своего государственно-правового статуса. Это его воинственный силуэт был увековечен в граните с острова Гольцы, по сей день украшающем пространство одной из самых исторических площадей Карельской столицы. В настоящей публикации речь пойдет о памятнике В.И. Ленину и обстоятельствах, сопутствующих его строительству.

Несмотря на близость к столице, Карельский край и в начале ХХ века оставался малонаселенной и во многих отношениях отсталой территорией. После 1917 г. регион приобрёл особое стратегическое значение, поскольку находился на границе с капиталистической Финляндией. Карелы на тот момент были не готовы к немедленному самоопределению, и финны, как известно, предприняли попытку силой форсировать решение «карельского вопроса». Как писал историк М.И. Шумилов, «нормальный ход решения данного вопроса был нарушен неумеренными претензиями Финляндии на карельские земли». Насколько финны поспособствовали или, напротив, помешали формированию политического самосознания карел, по сей день остается предметом дискуссии среди исследователей.

Карельская Трудовая Коммуна (КТК) была образована в июне 1920 г., отчасти как ответ на эти претензии, но, прежде, как часть хитроумной политической многоходовки, задуманной В.И. Лениным. Вообще считается, что идея создания на Северо-Западе России автономной области, населенной карелами и красными финнами, принадлежала финскому социал-демократу Э.А. Гюллингу. Он, действительно, и писал по этому вопросу Ленину, и встречался с вождем (мы об этом знаем из его воспоминаний, озаглавленных емкой фразой: «Нам помогал Ленин»). Сегодня трудно сказать, кто и в какой степени имел отношение к этой истории, и ясно одно, что без поддержки Ленина провести это решение было бы невозможно.

Поражение революции в Финляндии деморализовало многих ее сторонников, заставив их бежать из страны, где каждого ждали аресты, заключение, пытки, а, возможно, и расстрел. Многие бежали на Запад. На фоне всех остальных Гюллинг отличался тем, что продолжал истово верить в неизбежность мировой революции и утешался надеждой когда-нибудь одержать реванш. Все это было желанной, но отдаленной целью, а пока требовалось подготовить плацдарм для будущего экспорта революции на Запад, каковым и стала Карелия. Представляет интерес позиция Ленина, который одной рукой официально и безо всяких оговорок предоставил Финляндии независимость, а другой уже закладывал фундамент для будущего ее поглощения советским государством.

Приграничное положение и особенная роль форпоста социализма на Севере Европы открывали для Карелии возможности, недоступные другим субъектам РСФСР - именно Ленин распорядился предоставить республике особые хозяйственные и бюджетные права, за сохранение которых команда Гюллинга так отчаянно боролась. Суть этих прав сводилась к тому, что все собираемые здесь прямые и косвенные налоги, акцизы и таможенные пошлины, включались в доходную часть государственного бюджета республики, а сумма отчислений «наверх» оставалась фиксированной - мера хотя и временная, но эффективная, позволившая относительно быстро восстановить разрушенную гражданской войной карельскую экономику.

Десять лет спустя после организации Карельской Трудовой Коммуны (к тому моменту переименнованной в Карельскую АССР), IV пленум Карельского совета профсоюзов постановил отметить вклад вождя мирового пролетариата в историю края, построив ему памятник. К сожалению, нам не удалось обнаружить какие-либо документы, свидетельствующие о том, что профсоюзы в данном случае действовали не самостоятельно, но эту версию тоже исключать нельзя. Нужно помнить, что авторитет советской власти (как и, собственно, большевиков) и накануне-то коллективизации был невысок, не говоря уже о том, как он упал по мере расширения социалистического наступления в деревне. И не будем забывать, что для реализации инициативы требовалось где-то изыскать денежные средства, и, очевидно, что сбор средств необходимо было осуществлять не только в Петрозаводске. Со своей стороны участники пленума собрали 178 руб., и еще 500 руб. было выделено из средств Карельского совета профессиональных союзов (КСПС). Деньги были размещены на текущий счет № 794 Госбанка, как «первый взнос на сооружение памятника».

Предложение профсоюзов сразу же было поддержано правительством Карелии. Для координации процесса при Центральном исполнительном комитете КАССР была создана Комиссия по постройке памятника В.И. Ленину. В столице и районах Карелии начался сбор средств. Документалист А.А. Гордиенко писал, что деньги на памятник собирали, в том числе, и школьники: «Ходили они обычно по трое. Один носил металлическую кружку-копилку, другой - небольшие фотографии проекта памятника. Тому, кто дарил деньги, третий прикалывал на грудь фотографию, как своеобразный значок». О чем умолчал Гордиенко, так это о том, что сбор средств осуществлялся без энтузиазма и откровенно слабо среди так называемого "неорганизованного населения".

По состоянию на конец апреля 1931 года, кампания охватила приблизительно около 3 % жителей республики, обеспечив поступление средств в размере 7 402 р.85 коп. Большую часть суммы внесли петрозаводчане и пряжинцы. Сооружение памятника Ленину поддержало 1123 петрозаводчанина (или 2,71 % от всего населения Карельской столицы) и 1193 жителя Пряжинского района. В очередной раз убедившись в том, что полагаться на самотек не приходится, Комиссия по сооружению памятника В.И. Ленину установила контрольные суммы подписки (из расчета 1 р. 50 к. с члена профсоюза и 1 р. со всех остальных) и окончательный срок кампании - 15 июля 1931 года.

Постановление июльского пленума профсоюзов гласило, что закладка памятника должна быть приурочена ко дню празднования десятилетия республики - 4 августа, а открытие - к первому мая 1931 года, но скоро этот срок был отодвинут на неопределенную перспективу. Маловероятно, что были как-то связанными между собой решение о сооружении памятника В.И. Ленину, выбор материалом для памятника гранита с острова Гольцы и участие в его добыче раскулаченных крестьян. Политическое решение «о наступлении на капиталистические элементы», ознаменовавшее собой фактическую ликвидацию кулацких хозяйств деревни с переселением их хозяев, было принято Карельским обкомом партии 7 мая 1931 года, то есть позднее даты, когда планировалось открыть памятник изначально. Первое же заседание республиканской комиссии, посвященное этим вопросам, и вовсе состоялось только 15 июня. Еще один месяц спустя было только сформулировано поручение «определить отдельные разработки Карелгранита для наиболее целесообразного переселения туда кулацких хозяйств». Возможные варианты включали в себя также разработки слюды в Чупе и Сегозерские кварцитовые ломки. Горнопромышленной отрасли Карелии на самом деле не хватало рабочих рук.

Горнопромышленный поселок на острове Гольцы был основан в 1925 году. К лету 1931 года на Гольцах имелись жилые дома (на 150 семей) и, если верить рапортам с мест, то даже отдельные элементы социальной инфраструктуры. Среди прочих, на острове можно было найти: баню с пропускной способностью 200 человек в день, небольшую прачечную, пекарню, столовую, клуб, оборудованный фельдшерско-медицинский пункт.

Несмотря на кажущееся благополучие (баня, прачечная, пекарня и так далее), реальные условия жизни спецпоселенцев, конечно, были тяжелыми. Раскулаченные должны были трудиться на выработках государственного треста «Карелгранита», заготавливая монолиты для памятника Ленину, но, при этом, не были обеспечены даже рабочей спецодеждой - отмечалось много случаев, когда переселенцы полученные рукавицы, за неимением обуви, надевали на ноги. Работа производилась без расценок и норм выработки, хотя труд спецпереселенцев должен был оплачиваться наравне с вольнонаемными рабочими. По несколько месяцев рабочим задерживали зарплату. Общественное питание было налажено плохо, обеды готовились недоброкачественные, но и те рабочие были вынуждены приобретать по одной порции на двоих за неимением денег. Несогласованное увеличение числа переселяемых привело к нехватке жилья. Сушить одежду приходилось тут же, в помещениях, предназначенных для сна, на веревках, натянутых между нарами. По подсчетам О.А. Никитиной, из-за скученности, сквозняков, отсутствия нормального питания и одежды, в течение года умер каждый девятый выселенный. (О.А. Никитина. Спецпоселения в Карелии (1931 - 1932 гг.) // Новое в изучении истории Карелии. Петрозаводск, Карельский научный центр РАН, 1994. С. 131). Вся ответственность за плохую подготовку к приему выселяемых кулаков была возложена карельскими властями на трест «Карелгранит».

Организация труда в гранитных ломках не выдерживала никакой критики. ГПУ КАССР докладывало в республиканское правительство, что месторождение разрабатывается нерационально, хищнически. «Имеющиеся сырьевые запасы используются не полностью, а берется лишь верхний слой, после чего работа переносится на другие участки. Благодаря заваленности разработок околами, нет возможности производить работу с помощью нового оборудования… Необходимо плановое ведение разработок путем устройства одного крупного забоя с постановкой в нем имеющегося подъемного механического крана, компрессоров и регулярной очистки забоя от откола». (№ 64. Докладная записка ГПУ КАССР в СНК республики о состоянии труда и быта спецпереселенцев на Шальских разработках Карелгранита. 4 декабря 1931 г. // Неизвестная Карелия. Документы спецорганов о жизни республики. 1921 - 1940 гг. Петрозаводск, 1997. С. 185). На деле же, ни о каком плановом ведении работ речи не велось. Когда, например, подошло время для погрузки монолитов на баржи, пришлось срочным порядком освобождать пристань от окола, который был доставлен обратно на остров. Благодаря изношенности железнодорожных путей и вагонеток, маломощности механического крана, обслуживающего островную пристань, недостатка водных судов, способных перевозить такие тяжелые грузы, при транспортировке гранитных монолитов создавались длительные простои.

К маю 1932 года на острове была заготовлена первая партия монолитов для доставки в Карельскую столицу, часть из которых оказалась настолько тяжелыми, что в Петрозаводской верфи поспешили заказать постройку для этого дела специального судна «по типу плашкоута». В течение лета были перевезены те из них, которые весили от полутонны до восьми тонн, и порядка десяти каменных глыб, вес которых превышал 12 тонн, остались на острове ждать окончания строительства плашкоута, задерживающегося из-за нехватки в верфи сортового железа - явления, в принципе, характерного для тех лет.

При разгрузке камня в Петрозаводске возникла новая проблема. В сентябре сообщалось о приостановке работ в связи с отсутствием трактора. Все, что можно было вывести гужевым транспортом, уже было доставлено на «Площадь 25 октября» (будущую площадь Ленина). День за днем рабочие-грузчики и команда судна отдыхали в вынужденном простое. «Зав.тракторной базой показательного ЛПХ тов. Койвисто заявил н[ашему] сотруднику, что трактора заняты у них на постройке лежневой дороги и перевозке экспорта, и что предоставлять трактор для вывозки камней они могут только периодически», - докладывал в Комиссию по сооружению памятника управляющий трестом «Карелгранит» Юрков. 8 октября 1932 года вопрос «О доставке монолитов для фигуры памятника В.И. Ленина» обсуждался на заседании ЦИК Карелии, но Койвисто вызывать не стали. Поскольку в правительственном парке трактора отсутствовали, было решено поручить «доставку требуемых для постройки памятника монолитов к месту постройки в течении»… все тому же тресту «Карелгранит» под личную ответственность Юркова.

К концу 1932 года на работы по проектированию и строительству памятника вождю было всего израсходовано 244 тысячи рублей и еще около 125 тысяч Комиссия требовала на 1933 год. Профсоюзами продолжался сбор добровольных пожертвований на памятник среди населения, а часть недостающих средств предлагалось изыскать в республиканском бюджете и в бюджете Петрозаводского горсовета.

История тракториста Матросского механизированного лесопункта Э.В. Туоми о том, как он в течение месяца возил тяжелые гранитные блоки из порта на площадь, была напечатана в сборнике воспоминаний «На фронте мирного труда» и легла в основу документальной повести А.А. Гордиенко «Здесь мой дом». Туоми управлял одним из четырех имеющихся тогда в республике тракторов «Коммунар-50», и именно ему предстояло транспортировать самые крупные и массивные блоки гранита, которые были приготовлены для пьедестала. Произошло это не в октябре 1932 г., а весной 1933-го. Странно, что участник такого важного, считай, исторического события, ни разу не уточнил в своем рассказе о «лучших днях своей жизни», когда было дело, указал только год. Вместе с тем, Туоми дал несколько подсказок. Во-первых, по словам тракториста, у него на глазах баржа подошла к пристани, «гранитные блоки с Гольцов все поступали и поступали на пристань». Работал Туоми месяц. Во-вторых, он признался, что для перевозки камня по давно сложившейся традиции использовались сани, но отметил, что уже на набережной «полозья саней от сильного трения задымились» и «чуть не загорелись после поворота на проспект». В целях облегчить подъемы, использовались катки - под полозья саней подкладывались двухметровые бревна, которые через каждые пять-десять метров перекладывались перед санями.

Сборка деталей памятника в центре площади 25 октября осуществлялась под личным контролем архитектора М.Г. Манизера. Занимались этим специалисты товарищества «Мраморгранит», среди которых можно назвать мастера Хохлова и каменотеса Римпиля, выполнявшего самую тонкую работу по корректировке деталей. Последний чрезвычайно гордился тем, что точная и кропотливая работа, которую он выполняет в течение целого дня, представляет собой лишь горсть гранитных крошек - умещается в одном кармане. Отдельный этап работ представлял собой монтаж одиннадцатиметровой статуи, для чего памятник был обстроен лесами.

Открытие гранитного монумента состоялось 7 ноября 1933 года с 11 до 12 часов. К торжествам по случаю пятнадцатилетия Октябрьской революции закончить работы не успели и приурочили событие к шестнадцатому «юбилею». И потому так неестественно и натянуто звучало с трибуны: «Со знаменем Ленина 16 лет мы идем от победы к победе…» Позднее в республиканской газете «Красная Карелия» была размещена заметка о том, какими запомнились октябрьские торжества их участникам, и главном событии того дня - открытии памятника вождю. «Одинадцатиметровая, высеченная из карельского гранита, фигура прекрасно передает всю силу, всю мощь и гениальность учителя… В этой простоте, в этом порывистом наклоне вперед, как нельзя лучше запечатлен образ Владимира Ильича, говорящего перед многотысячной толпой… обращенного в сторону Онежского завода». Фактам, связанным с долгожданным открытием памятника, его стоимости, авторами внимание не уделялось. Основной акцент делался на многотысячной толпе, его окружавшей. Ровно в полдень традиционно колонны трудящихся должны были выдвинуться по проспекту Карла Маркса через площадь Свободы (нынешняя площадь С.М. Кирова), где парад принимало Карельское правительство. Замыкали шествие работники госучреждений. Подчеркивалось, что все маршировали мимо памятника Ленину.

Что интересно - в номере газеты, посвященном открытию памятника, нет ни одной фотографии этого впечатляющего зрелища! Вот, казалось бы, наступил тот момент, когда можно сполна насладиться результатом творчества М.Г. Манизера и компании! Видимо, просто намучались все, устали от этой бесконечной стройки. И с легкой душой поставили точку.

Текст К.В. Шекова

Фотографии взяты из открытых источников в сети Интернет